Сочинение: поэт в россии — больше, чем поэт

Экспрессивные явления

1. Экспрессивные явления на действенно-волевом уровне мы находим в переходе Рубикона Юлием Цезарем, в разрубании Гордиева узла Александром Македонским, а также — чтобы не думать, что эти явления присущи лишь героическим биографиям, — в бегстве через окно невестиного дома господина Подколесина, персонажа гоголевской «Женитьбы», справляющегося таким образом с мучительной тревогой из-за неминуемо приближающегося браковенчания.

2. Экспрессия эмоций — явление, казалось бы, наиболее исследованное и понятное, «физиологически» необходимое при сильных аффективных потрясениях. В таких случаях неспособность человека к отреагированию воспринимается как крайне неблагоприятный знак — и наоборот. Вместе с тем здесь мы сталкиваемся не только с прямым, внешним выражением эмоций, но и с куда более сложными и опосредованными вариантами эмоциональной экспрессии. В качестве примера приведем характерный нюанс в поведении главной героини пьесы А. Вампилова «Прошлым летом в Чулимске», которая постоянно с некоторым иррациональным упорством чинит вечно ломаемый кем-то штакетник. Это не просто попытка оградиться от окружающей ее человеческой низости и грязи, главное — это для нее как бы последний внутренний бастион перед лавиной чувств, которые ее переполняют.

3. Экспрессивные явления интеллектуального плана — это всегда самостоятельное обретение некоторой мысли, инсайта, позволяющего человеку понять происходящее с ним, осмыслить окружающую жизнь и себя в ней. Отсюда вся стоическая философия. Отсюда сочинения Монтеня и Паскаля, Кьеркегора и Шопенгауэра, отсюда вся так называемая «философия жизни» и, в частности, русская философия Серебряного века. В качестве наиболее яркого и откровенного свидетельства аутопсихотерапевтической функции мышления можно привести дневниковые заметки В. Розанова «Опавшие листья» и «Уединенное».

Мы рассмотрели некоторые естественные, как бы «разлитые» в жизни аналоги психотерапевтического опыта — того, что может если и не исцелять, то, по крайней мере, облегчать душевное состояние человека, не предполагая при этом какой-либо осознанной психотерапевтической задачи**.

Инерция традиционного психологизма проявляется в рассмотрении психотерапевтического процесса как довлеющего одной личности («пациенту», «клиенту»), по отношению к которой те или иные внешние (в том числе и сугубо коммуникативные) обстоятельства могут выступать лишь как более или менее благоприятные — как более или менее «терапевтичные» — условия. В рассмотренных явлениях импрессивного и экспрессивного плана можно легко усмотреть соответствующие психотерапевтические модели, которые в культивированном, технологически «отшлифованном» виде представлены в хорошо нам известных школах и направлениях психологической помощи. При этом внутреннее психологическое пространство личности видится вполне достаточным для анализа феноменов психотерапии. Разумеется, при акцентировании «импрессивных» феноменов особое значение придается соответствующим технологиям терапевтического воздействия на личность. В свою очередь, в «экспрессивных» подходах более важными представляются коммуникативные условия, понимаемые как некоторый «катализатор», облегчающий соответствующую экспрессию.

Вместе с тем имеет смысл рассмотреть и несколько иные примеры «непреднамеренной психотерапии», в которых видятся не только «аналоги» психотерапевтического опыта, но и — используя химическое понятие — его «гомологи». Напомним, данное понятие в химии фиксирует момент сущностного, а не только внешнего сходства разных элементов, их отнесенность к единой группе.

Примечания

* Предметом отдельного историко-культурологического, философского исследования является сам факт появления «психологического» человека, адекватного этой психологической практике на пространствах европейской цивилизации. (Об этом, в частности, много ценного можно найти у Ф. Ницше, К. Леонтьева, О. Шпенглера, В. Розанова, Э. Фромма и др.)

** Разумеется, в рассмотренных выше примерах мы находим совершенно разную глубину соответствующих «терапевтических» изменений — от поверхностно-ситуативного облегчения до серьезной внутренней перестройки. Подобное «смешение серьезного и несерьезного» здесь далеко не случайно, ибо сама проблема глубины терапевтических изменений представляется нам исключительно дискуссионной, а привычные критерии разделения так называемой симптоматической психотерапии и «глубинной», мягко говоря, сомнительными . Кроме того, следует отметить, что здесь мы специально ограничились наиболее индивидуализированными, «камерными», относящимися к интимному индивидуальному опыту «психотерапевтическими» явлениями. Нельзя, конечно, не упомянуть и о терапевтической роли традиционных религий и разнообразных коллективных «радений», коренящихся в языческих преданиях и архетипах. И то и другое становилось предметом анализа в психологической литературе, но в задачу данной публикации это не входит.

*** Стоит задуматься, почему у многих вызывает раздражение та навязчиво-приветливая реакция — еще до какого-либо основательного знакомства, — столь принятая на Западе (особенно у американцев, а в последнее время все более приживающаяся в определенных социальных группах и у нас), эта, казалось бы, живая реакция на наши ничем не примечательные личности: «How are you?», «Как жизнь?», «Все в порядке?», «Вы o`key?». Не понимая этой незаслуженной приветливости и не включаясь в эту систему навязчивого взаимного «оглаживания», многие из нас нередко представляются хмурыми, дистантными, настороженно-мнительными и т.д. Возможно, это и от особой чувствительности к «коммуникативным эрзацам», за которыми нет никакого знания нас как личностей и реальной — «конкретной» — симпатии к нам. Ведь человеку, к которому испытываешь уважение, стыдно «втюхивать» эрзац? Если человек внутренне способен отличить в этих рефлексах на себя нечто настоящее, подлинное от заведомой «халтуры», подделки, это не может его не раздражать. Но данное раздражение, однако, — от противного — только подтверждает субъективную значимость этих позитивных рефлексов извне; мы — осознанно или неосознанно — чувствуем, как много это могло бы для нас значить.

**** Любопытно, что это было сделано не менее чем за 30 лет до формирования в рамках традиционного психоанализа устойчивого интереса к проблематике нарциссизма .

«Психотерапия обыденной жизни»

Пожалуй, вряд ли кто возьмется утверждать, что до психотерапии в ее известных нам профессионально зрелых формах, т.е. где-то до второй половины XIX в., люди не имели ничего аналогичного психотерапии. Ведь она — не кокаин, субъективные переживания от которого не были известны на континенте до того, пока само это вещество не оказалось доступным. Душевно-исцеляющие явления в жизни были всегда, хотя и не являлись предметом специально организованной деятельности. Мы бы разделили эти явления на два типа: импрессивные и экспрессивные.

При известной условности этого разделения, в нем фиксируется один существенный момент. Сам источник, «триггер» этих явлений может быть в большей мере соотносим с некоторым внешним обстоятельством (воздействием), по отношению к которому человек пребывает в относительно пассивной — воспринимающей, рецептивной — позиции. В иных случаях мы, напротив, находим этот источник внутри человека как некоторый субъективно значимый внутренний посыл, который проявляется, выражается, «самоосуществляется» вовне.

Попробуем привести примеры этих явлений «непреднамеренной психотерапии», рассмотрев их на трех уровнях душевной жизни человека: действенно-волевом, аффективном и интеллектуальном. При этом будем апеллировать к популярным образам литературы и истории, дабы избежать заведомой ангажированности теми или иными психологическими понятиями и представлениями.

«Поэт в России больше, чем поэт»

«Поэт в
России больше, чем поэт»

Поэт в
России-больше, чем поэт.

В ней суждено
поэтами рождаться лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства, кому уюта нет,
покоя нет.

Поэт в ней образ
века своего и будущего призрачный прообраз.

Е. А.
Евтушенко.

У разных
народов было свое представление о назначении поэта. В легкий нравами
европейский 18 век родилось мнение о том, что они должны говорить лишь о любви
и амурах, о греческих и римских богах и богинях, о природе, о легких темах.

Потом появились
романтики, воспевающие неземное. Но во все времена среди поэтов были те, кто
стремился пером бороться за свободу и права человека против рабства и тирании.

В России,
лишенной свободной политической и общественной деятельности, среди сочинителей,
писавших, по выражению Белинского, гладкие и легкие стихи, выделялся голос тех,
чей стих «звучал, как колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед
народных».

Великие русские
поэты… Они «глаголом жгли сердца людей». Это о них говорит
Е.Евтушенко в своей «Молитве перед поэмой», это к ним он обращается
за советом и помощью.

Дай, Пушкин,
мне свою певучесть, свою раскованную речь, свою пленительную участь как бы
шаля, глаголем жечь.

Дай, Лермонтов,
свой желчный взгляд, своей презрительности яд и келью замкнутой души, где
дышит, скрытая в тиши, недоброты твоей сестра лампада тайного добра.

Дай,
Некрасов…

… мне подвиг
мучительный твой, чтоб идти, волоча всю Россию, как бурлаки идут бечевой.

( Далее
Евтушенко обращается к другим поэтам ).

Да, русские
поэты были больше, чем поэты. Они были совестью страны, властителями дум,
выразителями народных чаяний.

И правительство
воспринимало их не только как писателей, но порой как личных врагов. Известны
отзывы Николая 1 на гибель Пушкина и Лермонтова. Да, судьба русских поэтов
трагическая.

Русский гений
издавна венчает Тех, которые мало живут, О которых народ замечает: » У
счастливого недруги мрут, У несчастного друг умирает…».

Как точно
написал Некрасов.

Мортиролог это
список замученных страдальцев. Имеет этот список и русская литература. Особенно
много в нем поэтов. Рылеев, Одоевский, Пущин, Кюхельбекер, Пушкин, Лермонтов,
Грибоедов, Полежаев, Шевченко и другие. Имеет длинный мортиролог, к сожалению,
и советская поэзия, Гумилев, Цветаева, Мандельштам, Пастернак и другие.

Но сегодня
хочется остановиться на судьбе четырех только русских поэтов. Грибоедов,
Пушкин, Лермонтов, Некрасов.

Коротка и
непроста жизнь каждого из них. Но у всех она отдана служению родине, искусству,
народу. И каждому из них правительство готово было предъявить свой счет за то,
что они высмеивали недостатки, прославляли свободу, ненавидели тиранию.

Грибоедов, так
остро и зло высмеявший тупость, пошлость, отсутствие высоких интересов,
ненависть к просвещению у московских тузов, создавший образ передового,
свободолюбивого человека им в противовес, погиб в Персии. Правительство,
по-видимому, было непричастно к смерти своего посла, сыграл роль роковой
случай. Но что в Петербурге вздохнули с облегчением, несомненно.

В двадцать лет
уже отправленный в ссылку, близкий к декабристам, Пушкин даже в пору своего
приближения ко двору был подозрителен царю. Напрасно искал поэт в Николае 1
черты сходства с Петром, напрасно ждал от него «милости к падшим».

Царь оказался
мастером интриг. Да и как было простить поэту, который «восславил
свободу», смеялся над покойным Александром 1, заявлял, что будь на то
случай, примкнул бы к декабристам.

Да и разве мог
Пушкин стать дворцовым поэтом, чтобы «брать из рук» царя и вельмож крохи
их милостей? Нет, какие бы зигзаги ни усматривали мы в его судьбе и в
отношениях с двором, он всегда оставался честью и совестью нации.

А Лермонтов!
Уже его стихотворение «Погиб поэт…» («Смерть поэта»)
должно навсегда сделать его опальным. А он пишет: Прощай, немытая Россия;
Страна рабов, страна господ…

Да мог ли
Николай, всю жизнь добивавшийся парадного блеска, стерпеть такое? Николай
Алексеевич Некрасов был первым поэтом в России, писавшим не только о народе, но
и для народа…

Эти поэты
заложили великие традиции русской поэзии и литературы, которым были верны Блок,
Есенин, Пастернак и многие другие. Они всегда останутся в памяти народа не
только как великие граждане России. Не потому ли так тревожно бьется сердце,
когда мы вступаем на землю Михайловского, Тархан или Грешнева?

Список
литературы

Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://sochinenia1.narod.ru/

Cookie файлы бывают различных типов:

Необходимые. Эти файлы нужны для обеспечения правильной работы сайта, использования его функций. Отключение использования таких файлов приведет к падению производительности сайта, невозможности использовать его компоненты и сервисы.

Файлы cookie, относящиеся к производительности, эффективности и аналитике. Данные файлы позволяют анализировать взаимодействие посетителей с сайтом, оптимизировать содержание сайта, измерять эффективность рекламных кампаний, предоставляя информацию о количестве посетителей сайта, времени его использования, возникающих ошибках.

Рекламные файлы cookie определяют, какие сайты Вы посещали и как часто, какие ссылки Вы выбирали, что позволяет показывать Вам рекламные объявления, которые заинтересуют именно Вас.

Электронная почта. Мы также можем использовать технологии, позволяющие отслеживать, открывали ли вы, прочитали или переадресовывали определенные сообщения, отправленные нами на вашу электронную почту. Это необходимо, чтобы сделать наши средства коммуникации более полезными для пользователя. Если вы не желаете, чтобы мы получали сведения об этом, вам нужно аннулировать подписку посредством ссылки «Отписаться» («Unsubscribe»), находящейся внизу соответствующей электронной рассылки.

Сторонние веб-сервисы. Иногда на данном сайте мы используем сторонние веб-сервисы. Например, для отображения тех или иных элементов (изображения, видео, презентации и т. п.), организации опросов и т. п. Как и в случае с кнопками доступа к социальным сетям, мы не можем препятствовать сбору этими сайтами или внешними доменами информации о том, как вы используете содержание сайта.

Литература

1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
2. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.
3. Воробьева Л.И. Диалог и коммуникация // Московский психотерапевтический журнал. 2006. №2.
4. Копьёв А.Ф. Между свободой и необходимостью: к методологии краткосрочного психологического консультирования // Вопросы психологии. 1996. № 4.
5. Копьёв А.Ф. Взаимоотношение «Другой» и его значение для практической психологии // Московский психотерапевтический журнал. 1999. №2.
6. Фромм Э. Иметь или быть? М.,1990.
7. Gutheil Th.G, Havens L.L. The therapeutic alliance: Contemporary meanings and confusions // Int. Rev. Psychoаnal, 1979. Vol. 6.

Импрессивные явления

1. На уровне действенно-волевом здесь можно вспомнить заботливо-наставительные вмешательства Андрея Ивановича Штольца в уныло-сонное, апатическое существование его друга Ильи Ильича Обломова, сообщавшие последнему столь необходимый ему энергетический импульс, встряхивавшие его от меланхолической спячки.

В качестве еще более яркого варианта вспоминается жизненно-практическое шефство (своего рода «коучинг»), взятое бывалым человеком — беглым каторжником — Вотреном над сокрушенным жизненными неудачами молодым аристократом Люсьеном из романа Бальзака «Утраченные иллюзии». Кстати, для нас здесь несущественно, что этот «коучинг» оборачивается для героя (в следующем романе) неменьшими бедами. В конце концов, отдаленные последствия даже, казалось бы, самой успешной в среднесрочной перспективе психотерапии могут быть весьма неоднозначными. В данном примере важен сам факт: человек был готов покончить с собой, но обрел силы и волю к продолжению своего «поединка с жизнью».

2. Иллюстрацией импрессивного целительного опыта на уровне чувства может быть хрестоматийный пример: воздействие на душевное состояние князя Андрея Болконского вида неожиданно расцветшего дуба. То подавленное состояние, в котором он едет в усадьбу Ростовых, как бы «рифмующееся» с созерцанием этого дуба — поначалу единственного из окружающего, что не подчинилось всеобщему цветению, преодолевается им на обратном пути, и обрамленный свежей пышной листвой дуб становится символом его собственного эмоционального исцеления.

3. С импрессивным явлением интеллектуального плана мы сталкиваемся на примере героя романа Джека Лондона Мартина Идена, для которого знакомство с философией Ницше и эволюционной теорией Спенсера дало воодушевляюще-четкую картину мира, необходимую ему «систему координат», ставшую важным внутренним фактором его творческого «взлета». Подобной же необходимой интеллектуальной отрадой было для любимого героя нескольких романов Анатоля Франса — аббата Куаньяра — чтение «Утешения философией» Боэция, а для многих и многих из нас — знакомство с сочинениями авторов, указанных, например, в пункте 3 следующего фрагмента.

Герой нашего времени — История создания романа Лермонтова

• Сочинения /
• Литература /
• Лермонтов

История создания романа «Герой нашего времени» начинается с 1836 года. Молодой Лермонтов, уже известный как поэт, стремится утвердить себя в прозе. В этом году писатель работает над романом «Княгиня Лиговская», где впервые появляются герои его будущего произведения – Печорин и Вера Лиговская. В образе главного героя Лермонтов намеревается показать жизнь своего современника, молодого дворянина, который в душе несет все противоречия своего времени. Работа над созданием романа «Княгиня Лиговская» прерывается в 1837 году ссылкой писателя на Кавказ.

Находясь в ссылке, Лермонтов не отказывается от идеи написания романа.

Действующими героями романа Лермонтова стали свободолюбивые горцы, контрабандисты и светское общество того времени.

По мнению литературоведов, Лермонтов работал над созданием романа в течение 1838-1841 г.г. До сих пор неизвестно, в какой последовательности были написаны части произведения: публикация разных глав будущего романа не совпадала с очередностью их написания.

Первой была опубликована в журнале «Отечественные записки» в 1839 повесть «Бэла». Историю о горской девушке по имени Бэла рассказал Лермонтову его дальний родственник А.Хастова, у которого гостил писатель. Изначально повесть была напечатана под названием «Из записок офицера на Кавказе».

В том же 1839 году вышла и вторая повесть из романа «Герой нашего времени» — «Фаталист». Произведение было положительно встречено современниками. Через год была опубликована следующая глава «Тамань». Считается, что в основу ее сюжета лег случай, произошедший с самим Лермонтовым в городе Тамань. Писатель находился в 1838 году в Тамани по дела службы. Местные же контрабандисты приняли молодого офицера за служителя закона.

В 1841 году повести Лермонтова были соединены в единое произведение и опубликованы как главы романа «Герой нашего времени». Образ главного героя открывается перед читателем постепенно. В первой главе, которая называется «Бэла», Печорин предстает в описании доброго служаки Максима Максимовича. Он не дает не отрицательной, не положительной характеристики герою. Поэтому оценочные суждения и выводы об офицере, укравшем молодую горскую девушку, читатель делает самостоятельно.

Популярные сочинения

• Образ и характеристика Кастелянши в рассказе Муму сочинение

  Великий русский классик Иван Сергеевич Тургенев наиболее известен читателю благодаря ряду произведений, которые затрагивают его искреннее единение с народом

• Разные
• Поэт в России — больше, чем поэт — сочинение

  Российская литература – одна из самых красивых и приятных для восприятии литератур, так как она представляет из себя смешение по настоящему больших и сложных жанров

Что такое файл cookie и другие похожие технологии

Файл cookie представляет собой небольшой текстовый файл, сохраняемый на вашем компьютере, смартфоне или другом устройстве, которое Вы используете для посещения интернет-сайтов.

Некоторые посещаемые Вами страницы могут также собирать информацию, используя пиксельные тэги и веб-маяки, представляющие собой электронные изображения, называемые одно-пиксельными (1×1) или пустыми GIF-изображениями.

Файлы cookie могут размещаться на вашем устройстве нами («собственные» файлы cookie) или другими операторами (файлы cookie «третьих лиц»).

Мы используем два вида файлов cookie на сайте: «cookie сессии» и «постоянные cookie». Cookie сессии — это временные файлы, которые остаются на устройстве пока вы не покинете сайт. Постоянные cookie остаются на устройстве в течение длительного времени или пока вы вручную не удалите их (как долго cookie останется на вашем устройстве будет зависеть от продолжительности или «времени жизни» конкретного файла и настройки вашего браузера).