«Господь никого не уговаривает…»
Борис Диодоров родился в день Собора архистратига Михаила. Во время войны его с сестрой крестили тайно в доме их крестной Ирины Анатольевны Тугенгольд на Смоленском бульваре. Бабушка возила причащаться. Верующим он был всегда. Был близко знаком со многими духовными лицами: с владыкой Питиримом, с митрополитом Саратовским и Волгоградским Пименом (Хмелевским), которого называл просто — дядя Дима. «Он был беспризорным, родители умерли от голода во время войны, и его одно время приютила семья Некрасовых, родственники по мужу моей средней сестры, которые жили неподалеку от нас. Я часто к нему ездил, когда учился в художественном институте. Я даже возил к нему сына Альфонса Мухи (чешский живописец и иллюстратор, яркий представитель эпохи модерна — Н. Б.), Иржи, с которым мы дружили…» К осознанной вере Борис Диодоров пришел в результате долгих раздумий и исканий.
«Как-то раз с одной знакомой разговорились о вере. «Ну, я не верующая, я сомневающаяся». А я говорю: «Полуверующая, что ли?» Ну как можно сомневаться, если тебе предлагают быть счастливым?…
Чем больше красоты художник открывает человеку, тем вера в жизнь становится прекрасней. Это ведет к сотворчеству. Все мы видим всю эту окружающую гнусность. Я тоже задумался однажды: как же тогда жить? И понял: альтернативой! Не агитировать, не собираться на демонстрации, не тратить силы на то, чтобы воевать со специально обученными войсками жлобов и гадов — они всегда победят…
Господь никого не уговаривает, но он всегда дает знать, что ты по-человечески существуешь. Каждый может вспомнить множество таких сигналов — как подтверждение этому».
Однажды, в трудные 1990-е, когда Диодоров по году не получал гонорар за оформленные книги, они с женой отдали последние деньги приятельнице, которая жила вообще впроголодь. «А вскоре, — рассказывал Борис Аркадьевич, — приходят малознакомые люди, которые стали потом нашими главными спонсорами. «Простите, — говорят, — не успели цветы купить, вот, купите себе цветы» И кладут какой-то конверт. После их ухода мы обнаружили в этом конверте… тысячу долларов. Карина говорит: «Ты понимаешь? Нас Господь учит! Мы отдали последнее…» Так вот, на вопрос, как жить, когда трудно, есть один ответ. Искать, кому еще хуже. И помочь. Тогда свои беды отступают. Только надо верить не для того, чтобы получить, а чтобы отдавать последнее…».
Читать все сказки Ганса Христиана Андерсена:
АистыАльбом крестногоАнгелАнне ЛисбетБабушкаБлоха и профессорБлуждающие огоньки в городеБольшой морской змейБронзовый кабан (быль)Бузинная матушкаБутылочное горлышкоВ детскойВ судный деньВельможные картыВен и ГленВеселый нравВетер рассказывает о Вальдемаре До и его дочеряхВетряная мельницаВолшебный холмВоротничокВсяк знай своё место!Гадкий утенокГанс ЧурбанГречихаДва братаДве девицыДвенадцать пассажировДворовый петух и флюгерныйДевочка со спичкамиДевочка, которая наступила на хлебДень переездаДикие лебедиДиректор кукольного театраДни неделиДомовой и хозяйкаДомовой у лавочникаДорожный товарищДочь болотного царяДриадаДурень ГансДюймовочкаЕврейкаЕльЕпископ Бьёрглумский и его родичиЕсть же разница!ЖабаЖених и невестаЗеленые крошкиЗлой князь. ПреданиеЗолотой мальчикИ в щепке порой скрывается счастьеИб и ХристиночкаИз окна богадельниИстинная правдаИстория годаИстория одной материКак хороша!Калоши счастьяКапля водыКартошкаКлюч от воротКое-чтоКолоколКолокольный омутКолокольный сторож ОлеКометаКрасные башмачкиКто же счастливейшая?Лебединое гнездоЛедяная деваЛёнЛягушачье кваканьеМаленький Клаус и Большой КлаусМаленький ТукМотылёкМуза нового векаНа дюнахНа краю моряНа могиле ребенкаНа утином двореНавозный жукНемая книгаНехороший мальчикНовое платье короляНочной колпак старого холостякаО том, как буря перевесила вывескиО чем рассказывала старуха ИоганнаОбрывок жемчужной нитиОгнивоОле-ЛукойеОтпрыск райского растенияПарочкаПастушка и трубочистПейтер, Петер и ПерПеро и чернильницаПляши, куколка, пляши!ПобратимыПод ивоюПодснежникПоследний сон старого дубаПоследняя жемчужинаПрадедушкаПредки птичницы ГретыПрекраснейшая роза мираПринцесса на горошинеПропащаяПрыгуныПсихеяПтица народной песниПтица фениксПятеро из одного стручкаРайский садРассказы солнечного лучаРебячья болтовняРоза с могилы ГомераРомашкаРусалочкаС крепостного валаСадовник и господаСамое невероятноеСвечиСвинопасСвиньиСвинья-копилкаСердечное гореСеребряная монеткаСиденьСкверный мальчишкаСкороходыСкрыто — не забытоСнеговикСнежная королеваСоловейСонСоседиСтарая могильная плитаСтарый домСтарый уличный фонарьСтарый церковный колоколСтойкий оловянный солдатикСудьба репейникаСундук — самолётСуп из колбасной палочкиСчастливое семействоСын привратникаТалисманТеньТернистый путь славыТетушкаТетушка зубная больТряпьеУж что муженек сделает, то и ладноУлитка и розовый кустФилософский каменьХольгер-ДатчанинЦветы маленькой ИдыЧайникЧего только не придумают…Через тысячу летЧто сказал вся семьяШтопальная иглаЭльф розового куста
«Онлайн-Читать.РФ», 2017-2024Обратная связь
В иллюстрации должна быть душа
Материал по теме
Тропинкой света, или опыт Диодоровых
Он — всемирно знаменитый художник. Иллюстрации к «Винни-Пуху» и почти ко всем отечественным изданиям Андерсена — это его работы. Обладатель Гран-при премии Андерсена, которую вручает лично датская принцесса. Она — известная актриса, ее имя было на афише первого спектакля театра «Современник». А еще — поэтесса, на ее стихи исполняли песни Алла Пугачева, Валентина Толкунова, Иосиф Кобзон. Они одного года рождения — 1934, — и история XX века с его войнами, борьбой политических и художественных течений, антирелигиозными компаниями — это и их личная история.
«У художника всегда есть опасность заштамповаться, то есть не впускать душу в рисунок, — продолжает он. — В литературе существуют жанры, национальные условия. Нельзя работать все время одинаково…
Я отношусь к иллюстрации как к искусству своего жанра, утвердившегося через века. Первая иллюстрация была для книг церковных, божественных. Там без души было невозможно. Именно душа — составляющая любого искусства — и должна быть в иллюстрации. Искусство — это человек. Если человек пуст, мне неинтересно с ним. А если в его книге, рисунке проявляется душа, я не могу насмотреться, потому что через каждый отрезок времени я взрослею и начинаю открывать для себя новые качества. Только страданиями, только радостями — только этими состояниями души можно аккумулировать что-то. Искусство именно поэтому существует вне времени. Автор умирает, а его произведения живут. Кого переиздают все время? У кого душа — составляющая часть творчества. Это я давно открыл. И перестал стесняться».
Рисунки: Борис Диодоров
«Добро побеждает в вечности»
Со сказками Андерсена Борис Диодоров познакомился еще до войны. Легендарного сказочника он всегда считал русским писателем. Во всяком случае, к русской культуре великий датчанин всегда был неравнодушен. «Андерсен любил Пушкина и много лет мечтал приобрести его автограф, — рассказывал Борис Аркадьевич. — Однажды ему это удалось, и до конца жизни он не расставался с листочками бумаги, где Пушкин написал стихотворение «Пробужденье» и отрывок из элегии «Мечты, мечты! Где ваша сладость?». Теперь бесценные автографы хранятся в Королевской библиотеке в Копенгагене».
Диодоров говорит, что каждую сказку Андерсена он иллюстрировал по пять лет. «Я книгу делаю годами. Я страдаю». Когда работал над макетом к «Русалочке» и дошел до момента, когда Русалочка, отказавшись убивать принца, обрекает себя на гибель, — незаметно для себя горько плакал. «В переводе Ганзенов, — говорит Борис Аркадьевич, — в этот эпизод была заложена энергетика верующих людей, поверивших в эту ситуацию. А у других переводчиков, выстроивших этот отрывок, может быть, красивее, — нет веры. И им — не веришь. Я считаю, что неверующий человек не может адекватно переводить то, что написал или сказал верующий человек. Это разные миры. Вот выпустили четырехтомное издание к юбилею Андерсена. Среди переводчиков ни одного верующего.
Я уверен, что главное, когда иллюстрируешь Андерсена — это вера в жизнь вечную. Иначе некоторые сказки Андерсена могут показаться страшными. Его еще современники упрекали в том, что добро порой проигрывает в его сказках
На что он отвечал: «Добро побеждает в вечности» Для меня очень важно, что Андерсен был глубоко верующим человеком»
С Андерсеном в жизни Бориса Диодорова связано много поистине сказочных историй. «В одночасье я потерял все документы — на квартиру, на машину. Дня четыре мы с женой безуспешно переворачивали в квартире все ящики и секретеры, а потом Карина мне наказала: «Иди в церковь и проси прощения, что так долго там не был». Возвращаюсь — и в первом же открытом ящике обнаруживаю пропажу, причем демонстративно положенную сверху. Рассердился на жену: думал, розыгрыш… Через пять минут — звонок из посольства: «Вы не будете против выдвижения на премию Андерсена?»…
«Мир, созданный святыми»
Вообще-то его фамилия должна быть — Смирнов. Дед, Леонид Диодорович, был родственником знаменитых Смирновых, купцов первой гильдии, работал на Трехгорной мануфактуре, до революции директором-энергетиком, после — бухгалтером. Имел дом на Красной Пресне, который отобрали после революции. Оставалась еще квартира на Зубовском бульваре — восемь комнат. В результате «уплотнения» осталась комната в пятнадцать метров, где семья жила впятером. На двери квартиры была медная дощечка «Смирнов Л. Д.». «После революции, — рассказывал Борис Аркадьевич, — дед поменял фамилию на Диодоров: боялся, что придут искать бриллианты (которых не было — Н. Б.) и всех убьют или сошлют. Это его спасло. Он был умен, был книгочеем, имел хорошую библиотеку». Сыну дал прекрасное воспитание. Аркадий Диодоров был художником. Оформлял музеи, делал рисунки, писал тексты, рисовал этикетки для кондитерских фабрик. Во время войны был главным художником штаба Военно-морского флота, разработал эскизы орденов Нахимова и Ушакова.
Первое знакомство с книгой у Бориса Диодорова состоялось благодаря деду, в четыре года. «Он превратил это в какое-то священнодействие. Посмотрел мои руки: «Пойди-ка помой!» Потом усадил меня за стол с белой скатертью и достал том «Войны и мира» сытинского издания 1912 года с иллюстрациями художника-баталиста А. П. Апсита. И когда я открыл ее, то увидел мир, который я никогда не видел в окружающих меня пространствах (хотя в театр меня уже водили в это время). И я понял, что есть мир красоты, мир, созданный святыми, как мне тогда казалось. Потому что я не мог представить, что это может нарисовать обычный человек, художник.
Дед покупал мне детские книги с иллюстрациями Конашевича, Ре-Ми (сокращенно от «Ремизов» — псевдоним художника-сатирика Николая Владимировича Васильева, первого иллюстратора «Крокодила» К. Чуковского — Н. Б.). С тех пор началась моя первая библиотека. Когда я пошел в первый класс, мама давала деньги на завтрак, а я искал на Арбате в книжных магазинчиках что-нибудь интересное. Надо сказать, картинки меня всегда увлекали. Я даже дорисовывал, когда мне казалось, что в иллюстрации чего-то не хватает. Помню, была книжка Адамова «Тайна двух океанов» — я в ней очень много всего дорисовал. Но относился к этому несерьезно…»
Серьезное отношение к рисованию появилось, когда Борис Диодоров стал учеником Московской средней художественной школы, которую называли «художественной школой для одаренных детей». «Мы жили только искусством, — вспоминает Борис Аркадьевич. — Каждый год двухмесячная практика в прекрасных местах: Поленово, Канев на Украине… Там были замечательные педагоги и знаменитый директор Каренберг. Я учился у Николая Ивановича Андрияки, отца Сергея Андрияки. Я помню, как папа брал Сережу на практику в лагерь, куда нас возили на лето…»
